От верховьев Колымы, где расположен стационар «Абориген», рукой подать до полюса холода Северного полушария (метеостанции «Делянкир» на междуречье Колымы и Индигирки, «Оймякон» и «Мома» на Индигирке) с его нормальными для декабря—февраля –60°С, а то и более низкими температурами. На Колыме не намного лучше: –50° С обычны (при такой температуре работать на открытом воздухе запрещено), –35° С почитают за оттепель.
Снега мало, поэтому и под ним холодно. Среднегодовая температура воздуха на всем востоке страны на юг до бассейна Амура отрицательна, значит — повсеместна мерзлота, прорезанная узкими полосами таликов вдоль рек. Температура мерзлоты, измеряемая на глубине, где не сказываются сезонные колебания (3 — 4 м), невелика, обычно всего-то –4…–6°С. Правда, никто там и не живет. В тощей же почве, мощность ее редко превышает 15—20 см, температуры на глубине 10 см в ноябре при бесснежье падают до –20…–30°С. По мере роста снежного покрова в почве теплеет, но ненамного, ибо 30—50 см снега принципиально не меняют дела. Самое теплое место из найденных нами — в горных тундрах (выше 1200 м над ур. м.) под двухметровыми надувами снега. Тут зарегистрированы аж –9°С; только под надувами тоже мало кто живет (разве что полевки, весной выселяющиеся из-под тающих снежников в летние норы) — и без того короткий теплый сезон здесь непозволительно урезан.
Лето тоже не балует, оно сокращено до двух месяцев — до середины июня еще весна, а к 20 августа следы осени искать не надо, они везде. Выше границы леса (800—1000 м) к этому времени непременно ложится снег.
Вечная мерзлота может препятствовать устройству камер муравьев на глубине, достаточной по температурным условиям для зимовки. Конечно, речь идет не о «сухой мерзлоте» на хорошо дренируемых склонах, проявляющейся только отрицательными температурами на глубине 2. 5—3. 5 м да отдельными кристаллика ми льда, не способными скрепить грунт в ледовый бетон. Она муравьям не помеха.
Рис. 1. Лиственничное редколесье на северном склоне, 550 м над ур. м. Зимой здесь мало снега (подветренный склон), потому в почве холодно. Летом холодно из-за северной ориентации и сыро из-за близкого расположения зеркала мерзлоты, по которому сползают целые блоки грунта (солифлюкция) вместе с деревьями. Так формируется «пьяный лес». Однако C. herculeanus, F. gagatoides и
L. acervorum, судя по числу гнезд, и здесь благополучны. Фото Д. И. Бермана.Другое дело — слитная, почти каменной твердости мерзлота, мешающая муравьям жить, прежде всего, в теплое время года. Над ней температуры близки к нулю и, как на водоупоре, всегда сочится вода. Наиболее ярко мерзлота выражена на северных склонах (рис:1), заболоченных шлейфах склонов всех экспозиций и днищах долин. Сезонное оттаивание на северных склонах местами не превышает 30—40 см. Забегая вперед, отметим, что все виды рода Formica, кроме полярного муравья (F. gagatoides), как наименее холодостойкие и строящие гнезда не вблизи поверхности почвы, в биотопах с неглубоко оттаивающей водоупорной мерзлотой обычно не живут. Поселения же F. exsecta могут все же встречаться, но лишь в местах с особо благоприятным сочетанием условий. А на биотопическом распределении мезофильных видов, располагающих гнезда вблизи поверхности почвы, даже водоупорная мерзлота никак не сказывается. Будто бы ее и нет. Свидетельство тому — очень высокая численность гнезд некоторых видов.
Рис. 1. Лиственничное редколесье на северном склоне, 550 м над ур. м. Зимой здесь мало снега (подветренный склон), потому в почве холодно. Летом холодно из-за северной ориентации и сыро из-за близкого расположения зеркала мерзлоты, по которому сползают целые блоки грунта (солифлюкция) вместе с деревьями. Так формируется «пьяный лес». Однако C. herculeanus, F. gagatoides и
L. acervorum, судя по числу гнезд, и здесь благополучны. Фото Д. И. Бермана.
Leptothorax acervorum (Fabricius, 1793) — подкорный муравей(гр. topos - место) - естественное жизненное пространство определенного биоценоза, совместно с которым он образует экосистему.
