День муравья » 48. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

Гомеостаз. Любая форма жизни стремится к гомеостазу.

«Гомеостаз» — это равновесие между внутренней и внешней средой.

Любая живая структура функционирует в гомеостазе. У птицы полые кости, чтобы летать. У верблюда запасы воды, чтобы выжить в пустыне. Хамелеон меняет окраску кожи, чтобы стать незаметным для хищников.

Эти виды, как и многие другие, дожили до наших дней, адаптируясь ко всем изменениям окружающего мира. Те, кто не смог обрести гармонию с внешним миром, исчезли.

Гомеостаз — это способность наших органов к саморегулированию по отношению к внешним принуждениям.

Мы всегда удивляемся, как обыкновенный человек может вынести суровые испытания и приспособить к ним свой организм. Во время войн обстоятельства вынуждают людей бороться за выживание, и вот те, кто раньше знал только комфорт и уют, смиренно садятся на диету из воды и черствого хлеба. За несколько дней горожане, потерявшиеся в горах, учатся распознавать съедобные растения, ловить и есть животных, которые раньше вызывали у них отвращение: кротов, пауков, мышей, змей…

«Робинзон Крузо» Даниэля Дефо и «Таинственный остров» Жюля Верна — это книги, прославляющие способности человеческого организма к гомеостазу.

Все мы постоянно стремимся к идеальному гомеостазу: между тем наши клетки уже давно решают эту задачу. Они постоянно стремятся сохранить максимум питательной жидкости при оптимальной температуре и без агрессии ядовитых веществ. Но когда этого нет, они адаптируются. Например, у пьяницы клетки печени куда лучше приспособлены к алкоголю, чем у трезвенника. Клетки легких курильщика будут активнее сопротивляться никотину. Царь Митридат даже приучил свой организм переносить мышьяк.

Чем враждебней внешняя среда, тем больше она заставляет клетку или человека развивать неведомые таланты.

Эдмон Уэллс.

«Энциклопедия относительного

и абсолютного знания», том II

 

По окончании чтения повисла долгая тишина. Джейсон Брейгель нарушил ее и пояснил мысль:

— Если мы умрем, это будет означать, что нам не удалось адаптироваться к этой жесткой среде.

Жерар Гален взорвался:

— Жесткая среда, верно подмечено! Разве пленникам Людовика XI, заточенным в клетки метр на метр, удалось свыкнуться со своими оковами? А приговоренный к расстрелу разве сможет сделать кожу твердой, чтобы пули отскакивали? А японцы, что, перестали реагировать на радиацию? Ты что, издеваешься!? Есть агрессии, к которым нельзя адаптироваться, даже если очень захочешь!

Ален Билшейм подошел к аналою.

— Этот отрывок из «Энциклопедии» очень интересный, но я не вижу ничего конкретного для нас.

— Но ведь то, что говорит Эдмон, предельно ясно: если мы хотим выжить, нам надо мутировать.

— Мутировать?

— Да. Мутировать. Стать пещерными животными, которые обитают под землей и мало едят. Вместе мы сможем выстоять и выжить.

— То есть?

— Мы провалили общение с муравьями. Мы ступили на путь, который физически привел нас в подвал. Но это лишь половина пути. Теперь обстоятельства вынуждают нас продолжить путешествие.

— Ты хочешь сказать, что под этим подвалом есть еще подвал? — поддразнил Гален. — Хочешь, чтобы мы копали и докопались до подвала под часовней, а куда он приведет нас, ты знаешь?

— Нет, не это. Пойми меня правильно! Половину дороги мы прошли физически, мы прошли ее телом. Другая половина коснется нашей психики, и тут потребуется еще многое преодолеть. Теперь нам придется изменить мышление, изменить наши головы. Придется вести жизнь пещерных животных, которыми мы, собственно, уже стали. Один из нас как-то сказал, что наша группа не сможет нормально жить с одной самкой на пятнадцать самцов. Для человеческого общества это было справедливо, а для общества насекомых?

Люси Уэллс вздрогнула. Она поняла, куда вели рассуждения ее мужа. Единственная возможность выжить под землей с очень маленьким количеством пищи — это переродиться в… как бы в…

У всех одновременно с губ сорвалось одно и то же:

В муравьев.