Маленькие труженики гор » Коварный паучок

Я загляделся на заснеженные скалы Талгарского пика и из-за шума горной речки еле услышал крики товарищей.

— По дороге опять ползут муравьи!

Муравьи! Хотел бы я знать, каких они увидели муравьев. Их видов так много. Может быть, снова грабительский поход амазонок? Я не ошибся. Через дорогу среди камней льется лавина красно-бурых воинов. Они движутся неторопливо, деловито, как в дальнем походе. Но добычу несут немногие, и не куколок муравьев, из которых потом вырастут помощники, а личинок. Видимо, муравейник, на который было совершено грабительское нападение, уже не раз страдал от своего воинственного соседа и у него не осталось куколок.

Пока колонна добытчиков пробирается через заросли трав и кустарников, я слежу за передовыми разведчиками, не несущими груза, чтобы найти муравейник. Искать долго не приходится. Гнездо почти рядом с палаткой, на маленькой каменистой гряде, под небольшим кустиком курчавки. И хотя на нем сейчас нет ни одной амазонки, я не сомневаюсь, что нашел логово разбойников, так как у входа толпятся возбужденные муравьи-помощники, отвешивают друг другу тумаки, подскакивают, кувыркаются, ударяются грудью о землю. Это какие-то сигналы, разговор жестами.

В воздухе над муравейником повис на неутомимых крыльях крошечный белоногий наездник. Он пользуется суматохой и высматривает жертву. Поиски его нелегки. Не всякий муравей ему годится. Среди них масса умелых, осторожных, к ним не подступиться. Надо выбрать того, кто редко бывает наверху, молод и неопытен. Меня всегда поражала способность крошечного белоногого наездника выбирать свою жертву по каким-то нам неведомым признакам. Вот и сейчас она намечена. Наездник бесшумно ринулся вниз. Мгновенное прикосновение иголочкой-яйцекладом — и яичко отложено в муравья. Он вздрагивает от неожиданности, недовольно мечется, изогнувшись, ощупывает себя усиками. Но поздно. Яичко в его

теле — и участь бедняги печальна: он будет съеден развивающейся в нем личинкой.

Изредка по муравейнику пробегают небольшие шустрые паучки с темным брюшком и светло-коричневой грудью. Паучков я встречаю впервые. На всякий случай следовало бы к ним приглядеться.

У муравьев известно множество самых разнообразных сожителей: паразитов, нахлебников и просто квартирантов, отплачивающих своим покровителям за стол и кров как добром, так и злом. Может быть, и этот паучок тоже имеет отношение к амазонкам и их помощникам? Но сейчас не до паучков. Уже показались первые разведчики, видна и вся лавина. Возбуждение муравьев-помощников все больше нарастает. Они бросаются навстречу добытчикам. Быть может, для того, чтобы подобрать случайно оброненную носильщиком добычу?

Колонна красно-рыжих амазонок без задержки вливается в несколько входов муравейника. Вскоре все до единого скрылись и не появляются наружу. Грабительский поход закончен. Теперь можно заняться подозрительными паучками. Им будто нет никакого дела до муравьев. Бродят сами по себе, повстречавшись с хозяевами, отскакивают в сторону или удирают. Наконец, я вижу необычайную встречу муравья с паучком. Я не верю своим глазам, не отрывая от насекомых взгляда, поспешно роюсь в полевой сумке, разыскивая бинокль с надетой на него лупой. А он, как нарочно, застрял в мешочке, быстро не вытащить.

Но вот я во всеоружии, муравей и паучок передо мною под большим увеличением. Паучок только что приблизился к своей добыче и быстро-быстро замахал в воздухе передними ногами, будто муравьиными усиками, притронулся ими к муравью, заскользил по его спине. Муравей приподнялся на ногах, раскрыл челюсти, чуть изогнулся, вытянул усики, наклонил голову, сомкнул челюсти. Прикосновения быстрых ног паучка ему будто нравятся; так, наверное, его собратья гладят друг друга в минуты отдыха и покоя. Паучок же продвигается еще ближе, прижимается к муравью, его ноги вибрируют все быстрее и уже не две, а четыре мечутся в нежном постукивании по телу муравья. А тот покорён неожиданной лаской, поглощен ею, застыл, не шевелится, лишь чуточку вздрогнул, потом слегка подпрыгнул на месте. И в это мгновение я вижу то, чего никак не ожидал. Паучок, расправив свои ядоносные крючки хелицер, быстро прокалывает острыми иголочками тонкую перепонку между телом и основным члеником ноги.

Муравей согнулся, его усики поникли, конвульсивно вздрогнули ноги, и тело, такое стройное и красивое, медленно повалилось на бок. Смерть настигла его в минуту наслаждения лаской коварного обольстителя.

Теперь ноги паучка не вибрируют. Пассы гипнотизера оставлены, личина доброжелательства сброшена. Схватив свою жертву за талию, паук волочит ее по земле и скрывается в первой попавшейся щелке. Сейчас он, и без того такой раздувшийся, будет предаваться обжорству.

Солнце скрывается за горы, на ущелье ложится глубокая тень. Муравьи прячутся, вокруг муравейника в укромных уголках засыпают их маленькие недруги. Быстро наступают сумерки. Громче шум реки. По скалистым вершинам гор, покрытым льдами и снегами, скользят красные лучи заходящего солнца.

Рано утром я встречаю зарю вместе с муравьями и жадно слежу за ними. Горный воздух спустился с ледников вниз. Прохладно и свежо. Как начнут свою охоту паучки? Но паучков нет. Весь день я наведываюсь к муравейнику и не могу застать ни одного. Но кончается день, солнце заходит за горы, на ущелье падает тень, и я опять вижу коварных завсегдатаев муравьиного дома. Они то не спеша бродят вокруг, то затаиваются в укромном уголке, то быстро перебегают с места на место.

Первой начала охоту большая грузная паучиха. Молниеносный бросок сзади, укус за ногу муравья амазонки, скачок в сторону. Амазонка замерла как была, с вытянутыми усиками. Потом нагнула голову, встрепенулась, взмахнула несколько раз ногой и повалилась на бок. Паучиха степенно обошла вокруг поверженного муравья и, не прикасаясь к нему, удалилась в сторону. Через две-три минуты амазонка мертва, паучиха же, не торопясь, для верности кусает ее еще раз в основной членик передней ноги и утаскивает под камень. На этот раз никаких пассов гипнотизера, обманной ласки, прикосновений тонких ног. Только стремительный бросок ловкого и ядовитого хищника.

Я разочарован: все оказалось совсем не так, как вначале. Надо продолжить наблюдения. Что будет дальше? Вот еще нападение, мгновенный, почти незаметный укус за кончик ноги, в самую лапку. Муравей сразу же застывает, будто почуял что-то недоброе, вглядывается, принюхивается к окружающему.

А муравьи! Как они чувствуют, что с товарищем произошло неладное, столпились вокруг пострадавшего, наперебой ощупывают усиками, будто сочувствуют. Паучок же кружит возле, наткнулся на сочувствующих, отскочил пугливо. Выждал, когда никого не стало, вновь приблизился к жертве. Опять легкое прикосновение, укус в другую ногу, еще укус в кончик брюшка. Добыча побеждена, скрючилась, застыла. Потом последний, традиционный, укус в основной членик передней ноги — и победное шествие с трофеем.

У одного охотника неудача. Умирающего муравья схватил товарищ, уволок к самому входу и там оставил. Паучок бродит вокруг, не может найти добычу. Другой, такой же неудачник, бросился догонять носильщика, хотел укусить его, но промахнулся и, будто сконфузившись, надолго спрятался в щелку. Может быть, после того как капелька яда пропала попусту, нужна передышка, чтобы он вновь накопился в ядовитых железах...

Муравьи, оказывается, знакомы с паучками. Натыкаясь на них, свирепо раскрыв челюсти, гоняются за ними. Один хищник сталкивается с муравьем головой к голове и сразу же бросается в обход, чтобы нанести укус с тыла. Муравей быстро поворачивается к врагу: на близком расстоянии оба хорошо видят друг друга. Так они кружат, пока гнусный кусака не убегает, почувствовав бесполезность и опасность своих нападений.

Постепенно начинаю различать пауков самцов и самок. У самцов маленькие придатки на голове — педипальпы на конце утолщены, черные, ноги длиннее, брюшко тоньше, темнее.

Два самца беспрестанно кружат возле самки. Один из них прогоняет соперника, потом в боевом настроении случайно наткнулся на крошку тетрамориуса, куснул его, убил сразу, бросил. Так, мимоходом, по привычке. Самка же не обращает внимания на ухажеров, охотится, ищет удобного случая. Отравила муравья, отползла в сторону. Возле умирающего крутятся самцы, потом крепко вцепились в его ноги, застыли. Ничтожные тунеядцы! Неужели сами не умеют охотиться, кормятся объедками трапезы самок.

Из укрытия выползает законная владелица добычи, хватает муравья, тащит. Вместе с ним волокутся оба самца. Потом один свирепо прогоняет соперника и опять цепляется за ногу муравья. Вскоре самец и самка с добычей скрываются под камнем.

Я продолжаю следить. У истребителей муравьев разные приемы охоты. Снова натыкаюсь на то, что уже видел. Молодой паучок очень долго караулил добычу, примерялся, выжидал удобный момент. Наконец, собрался, выскочил из-за укрытия, исподтишка укусил за лапку пробегавшего мимо маленького муравья-помощника. Пострадавший будто не почувствовал укуса, не заметил паучка. Но через секунду его тело сковала непреодолимая вялость, он остановился, раскрыл челюсти, размахивая усиками. И тогда маленький убийца, трусливый и жалкий, готовый каждое мгновение к бегству, вздрагивая и отскакивая назад от страха, нерешительно подползает к муравью, прикасается ногами к его груди, гладит, щекочет, ласкает. Муравей будто успокаивается и в этот момент два острых коготка пускают ничтожно маленькую капельку яда в основной членик ноги безвольной добычи.

Так вот вы какие, коварные истребители! Пока малы и слабы, прибегаете к обманной ласке, а потом, почувствовав силу, пользуетесь ловкостью.

Забросив дела, я охочусь весь день за необычными паучками, не без труда ловлю их, таких шустрых и осторожных, еще несколько раз слежу за их охотничьими приемами и окончательно убеждаюсь, что в моих наблюдениях нет ошибки. Сколько же тысячелетий, быть может, даже миллионов лет прошло с тех пор, как эти маленькие хищники постепенно приспособились к своему сложному и коварному ремеслу, овладели узкой профессией охотников за муравьями.

 Polyergus rufescens